Пресса
29.09.2014
Веселое продолжение веселой истории
В конце августа этого года казанской опере исполнилось 140 лет. Открывалась она весело – когда в антрепризе известного собирателя талантов Петра Медведева начали продавать билеты на первую регулярную постановку, а была это «Жизнь за царя» Глинки, то публика так напирала, что снесла кассу. Традиция брать штурмом кассу в Казани в последние два десятилетия возродилась – попасть на оперные и балетные постановки здесь не так-то просто. Казанцы любят свой театр. Отметить памятную дату решили столь же весело – комической оперой.
Вот и на премьеру «Любовного напитка» все билеты были проданы еще в июле. Два спектакля – 20 и 21 сентября, естественно, прошли при аншлагах. Комическая опера в Казани ставится не так чтобы уж часто. Без малого год назад тот же Александров поставил здесь «Севильского цирюльника», спектакль не бесспорный, но из той серии, когда «есть о чем говорить и что анализировать». И вот – второе обращение к опере комической.
Что касается казанского «Любовного напитка», то это в некотором роде перенос спектакля, поставленного в «Новой опере» в 2007 году и посвященного памяти Евгения Колобова. Конечно, со времени московской постановки прошло уже несколько лет, и казанский вариант изобилует новыми нюансами и ходами.
Изначально нынешний «Любовный напиток» замышлялся для участия в постановке Альбины Шагимуратовой, лауреата «Золотой маски» и Государственной премии РТ им. Г. Тукая, солистки казанской оперы, успешно выступающей на самых престижных сценах мира. Но певица по семейным обстоятельствам (она ждет прибавления в семье) принять участия в спектакле пока не смогла. Впрочем, как говорит Александров, как только Шагимуратова вернет прежнюю форму, он с удовольствием введет ее в свой спектакль.
Музыкальным руководителем постановки в Казани стал маэстро из Нидерландов Винсент де Корт, ученик Ильи Мусина, кстати. Сценограф – Вячеслав Окунев.
Риск – благородное дело
Пиво, «Рубин» и супермаркет
Начинается спектакль необычайно красиво, даже немного гламурно. Намек на то, что все будет так не всегда – появление Неморино (Нурлан Бекмухамбетов и Алексей Татаринцев). Этот молодой человек в спектакле Александрова – экскурсовод, ведущий группу японских вездесущих туристов. Японцы привычно щелкают фотоаппаратами, а Неморино страдает от любви к неприступной Адине (Евгения Афанасьева, Екатерина Лехина).
Но вот над сценой проносится золотой шар, и нам сообщают, что приехал иностранец в золотой карете. Дулькамара (Олег Диденко, Дмитрий Овчинников) появляется из зала. И не просто появляется, он возвещает по-русски: «Стыдно, товарищи! Скучно!». И спектакль резко меняется. За считанные минуты прежняя гламурная декорация исчезает, перед нами двор многоквартирного дома, который населяют маргинальные персонажи, словно сошедшие с картин известного нонконформиста Владимира Любарова. Узнаваемого много, надо только суметь это прочесть. К чести казанской публики, она сразу же вступает в игру, предложенную режиссером, отвечая то смехом, то аплодисментами, иногда даже прерывающими действие.
Персонажи из массовки на сцене режутся в карты, попивают пиво из цистерны и так далее. На одной из стен дома надпись «Бахетле» - это известная в Татарстане торговая сеть. Вторая узнаваемая деталь – флаг татарстанской команды «Рубин». Так что местный колорит присутствует. Все это, как бы говорит режиссер, «про нас». Ну и дальше сюжет начинает развиваться не в разрез с либретто, просто действие из сказочного мира оперы перенесено в «прозу жизни». И здесь количество весьма прозрачных намеков на наши реалии растет.
Удивительно, но «проза» местами трогает – любовь Адины и Неморино пробивается, простите за банальность, как подснежник сквозь асфальт. Она контрастна маргинальному миру и оттого выпукла. Герои существуют так, словно нет этих подвыпивших мужиков в майках-алкоголичках, соседок в бигудях. Свою знаменитую арию Неморино, подавшийся в солдаты, поет сидя на чемоданчике, в шинели, с бритой головой. Падает снег, солдаты садятся в грузовик и в спектакле наступает «момент истины» – становится боязно, что любовь так и останется без ответа…
Надо отдать должное Александрову – оба состава исполнителей выглядели равноценно хорошо. Возможно, Диденко актерски был колоритнее Овчинникова, но в вокальном плане последний произвел более благоприятное впечатление. Что касается партии Белькоре, то здесь фаворитом оказался Илья Кузьмин, этакий мачо и отнюдь не солдафон, а скорее покоритель женских сердец. Второй исполнитель, Юрий Ившин, провел спектакль достойно, но чуточку не дотянул в актерском плане. Обе Адины были в меру трепетны и одновременно стервозны, оба Неморино – романтичны и в меру комичны в своих порывах, особенно после приема порции «любовного напитка».
Нурлан Бекмухамбетов ровно и уверенно провел всю партию, кульминацией которой, как известно, является красивейшая ария Неморино в финале спектакля. Возможно, в ней певцу чуть-чуть не хватило нюансировки, но, надеюсь, в последующих спектаклях она появится. Алексей Татаринцев, напротив, в знаменитой арии просто купался в музыке, передавая своим красивым тенором малейшие «штришки». На фоне медленно падающего снега, когда кажется, что мир замер, голос певца трогал публику до слез.
Обе исполнительницы партии Адины продемонстрировали музыкальность и гибкость, оттененную свежестью голосов. Но Лехина была чуть более изысканна актерски.
Стоит сказать и о хоре. Впрочем, его такового в спектакле в чистом виде не было – каждый из хористов оказался наделенным, хотя и крошечным, но образом с четко проработанным характером. В чем заслуга и режиссера, и хормейстера Любови Дразниной.
«Любовный напиток», конечно же, постановка не вполне типичная для казанской оперы. Александров создал спектакль в чем-то шокирующий зрителя, и в этом его непривычность для казанской публики. Так смело и без обиняков с ней еще в театре не говорили.
Впрочем, все вольности режиссера были словно нанизаны на определенный концептуальный стержень, когда есть два пласта – нереальная поэтическая красота и проза жизни, пытающаяся разрушить эту гармонию. Красота победила, конечно. Надпись «Бахетле», что в переводе с татарского означает «счастье», оказалась пророческой. Что и должно было произойти в комической опере. А публика в финале и первой, и второй премьеры устроила такую овацию, когда единодушно встал до отказа переполненный зал, что было ясно – постановку зритель принял. Театр, решившийся на смелый шаг и поверивший в проницательность своего зрителя, в его незашоренность, в очередной раз выиграл.
То, что доктор прописал
Автор: Анна Наумова
СМИ: OperaNews.Ru / Всё об опере
«Любовный напиток» в Казанской опере
Новый сезон в ТГАТ оперы и балета им. М. Джалиля открыли традиционно премьерой – на этот раз это была комическая опера Гаэтано Доницетти «Любовный напиток» в постановке Юрия Александрова. Спектакль вызвал шквал аплодисментов и несколько выкриков прямо противоположного толка. Но, без сомнения, эта та постановка, о которой будут говорить, и на которую будут стремиться попасть. Режиссер отдал в ней дань и гламуру, и нонконформизму.
СМИ: OperaNews.Ru / Всё об опере
«Любовный напиток» в Казанской опере
Новый сезон в ТГАТ оперы и балета им. М. Джалиля открыли традиционно премьерой – на этот раз это была комическая опера Гаэтано Доницетти «Любовный напиток» в постановке Юрия Александрова. Спектакль вызвал шквал аплодисментов и несколько выкриков прямо противоположного толка. Но, без сомнения, эта та постановка, о которой будут говорить, и на которую будут стремиться попасть. Режиссер отдал в ней дань и гламуру, и нонконформизму.
Веселое продолжение веселой истории
В конце августа этого года казанской опере исполнилось 140 лет. Открывалась она весело – когда в антрепризе известного собирателя талантов Петра Медведева начали продавать билеты на первую регулярную постановку, а была это «Жизнь за царя» Глинки, то публика так напирала, что снесла кассу. Традиция брать штурмом кассу в Казани в последние два десятилетия возродилась – попасть на оперные и балетные постановки здесь не так-то просто. Казанцы любят свой театр. Отметить памятную дату решили столь же весело – комической оперой.
Вот и на премьеру «Любовного напитка» все билеты были проданы еще в июле. Два спектакля – 20 и 21 сентября, естественно, прошли при аншлагах. Комическая опера в Казани ставится не так чтобы уж часто. Без малого год назад тот же Александров поставил здесь «Севильского цирюльника», спектакль не бесспорный, но из той серии, когда «есть о чем говорить и что анализировать». И вот – второе обращение к опере комической.
Что касается казанского «Любовного напитка», то это в некотором роде перенос спектакля, поставленного в «Новой опере» в 2007 году и посвященного памяти Евгения Колобова. Конечно, со времени московской постановки прошло уже несколько лет, и казанский вариант изобилует новыми нюансами и ходами.
Изначально нынешний «Любовный напиток» замышлялся для участия в постановке Альбины Шагимуратовой, лауреата «Золотой маски» и Государственной премии РТ им. Г. Тукая, солистки казанской оперы, успешно выступающей на самых престижных сценах мира. Но певица по семейным обстоятельствам (она ждет прибавления в семье) принять участия в спектакле пока не смогла. Впрочем, как говорит Александров, как только Шагимуратова вернет прежнюю форму, он с удовольствием введет ее в свой спектакль.
Музыкальным руководителем постановки в Казани стал маэстро из Нидерландов Винсент де Корт, ученик Ильи Мусина, кстати. Сценограф – Вячеслав Окунев.
Риск – благородное дело
Александров в этом спектакле проходит буквально «по лезвию ножа». Он допускает вольности, например, Дулькамара и Адина поют весьма фривольные куплеты по-русски, второй акт начинается под мелодию популярного танго, постановщик эпатирует публику, устраивает микс словно из домашнего задания хорошей команды КВН и балаганного действа. Видно, что процесс работы над спектаклем доставлял режиссеру колоссальное удовольствие, потому что, не будь его, не было бы этой атмосферы легкости, царящей в постановке. Часто возникает впечатление, что солисты импровизируют, но это тот самый случай, когда импровизации заранее отрепетированы.
И происходит то, что должно произойти – замысел режиссера раскрывает новые грани в музыке Доницетти, он словно добавляет ей легкости и какой-то перчинки. Здесь необходимо сказать добрые слова в адрес дирижера, который тонко прочувствовал стилистику комической оперы Доницетти, учтя все особенности легкого, но такого опасного жанра, когда можно сбиться на безвкусицу.
Гэги, придуманные Александровым, иногда шокируют, юмор его зачастую грубоват и брутален, словно манеры Белькоре. Но… Неблагодарное, наверное, занятие указывать на это режиссеру, руководствуясь своими вкусовыми ощущениями, потому что даже самые раскованные шутки и ситуации лежат в контексте концепции постановщика.
А концепция Александрова такова: режиссер хотел показать как бы два лица оперы – действо, поставленное традиционно, и некое его современное прочтение. Красота на фоне чернухи. Романтизм и совковый быт. Так что все в казанском «Любовном напитке» на контрастах. Как и в нашей жизни, когда красота может в любую минуту быть отвергнута.
Театр и режиссер рисковали – публика в Казани не очень-то привыкла к такого рода смелым ходам, когда вместо привычного музыкального продукта ее потчуют чем-то острым. Но два премьерных спектакля показали, что подавляющее большинство зрителей сумели настроиться на волну режиссера и оказались в плену у его замысла. Хотя, справедливости ради, надо отметить, что были и другие мнения, впрочем, оставшиеся в меньшинстве.
И происходит то, что должно произойти – замысел режиссера раскрывает новые грани в музыке Доницетти, он словно добавляет ей легкости и какой-то перчинки. Здесь необходимо сказать добрые слова в адрес дирижера, который тонко прочувствовал стилистику комической оперы Доницетти, учтя все особенности легкого, но такого опасного жанра, когда можно сбиться на безвкусицу.
Гэги, придуманные Александровым, иногда шокируют, юмор его зачастую грубоват и брутален, словно манеры Белькоре. Но… Неблагодарное, наверное, занятие указывать на это режиссеру, руководствуясь своими вкусовыми ощущениями, потому что даже самые раскованные шутки и ситуации лежат в контексте концепции постановщика.
А концепция Александрова такова: режиссер хотел показать как бы два лица оперы – действо, поставленное традиционно, и некое его современное прочтение. Красота на фоне чернухи. Романтизм и совковый быт. Так что все в казанском «Любовном напитке» на контрастах. Как и в нашей жизни, когда красота может в любую минуту быть отвергнута.
Театр и режиссер рисковали – публика в Казани не очень-то привыкла к такого рода смелым ходам, когда вместо привычного музыкального продукта ее потчуют чем-то острым. Но два премьерных спектакля показали, что подавляющее большинство зрителей сумели настроиться на волну режиссера и оказались в плену у его замысла. Хотя, справедливости ради, надо отметить, что были и другие мнения, впрочем, оставшиеся в меньшинстве.
Пиво, «Рубин» и супермаркет
Начинается спектакль необычайно красиво, даже немного гламурно. Намек на то, что все будет так не всегда – появление Неморино (Нурлан Бекмухамбетов и Алексей Татаринцев). Этот молодой человек в спектакле Александрова – экскурсовод, ведущий группу японских вездесущих туристов. Японцы привычно щелкают фотоаппаратами, а Неморино страдает от любви к неприступной Адине (Евгения Афанасьева, Екатерина Лехина).
Но вот над сценой проносится золотой шар, и нам сообщают, что приехал иностранец в золотой карете. Дулькамара (Олег Диденко, Дмитрий Овчинников) появляется из зала. И не просто появляется, он возвещает по-русски: «Стыдно, товарищи! Скучно!». И спектакль резко меняется. За считанные минуты прежняя гламурная декорация исчезает, перед нами двор многоквартирного дома, который населяют маргинальные персонажи, словно сошедшие с картин известного нонконформиста Владимира Любарова. Узнаваемого много, надо только суметь это прочесть. К чести казанской публики, она сразу же вступает в игру, предложенную режиссером, отвечая то смехом, то аплодисментами, иногда даже прерывающими действие.
Персонажи из массовки на сцене режутся в карты, попивают пиво из цистерны и так далее. На одной из стен дома надпись «Бахетле» - это известная в Татарстане торговая сеть. Вторая узнаваемая деталь – флаг татарстанской команды «Рубин». Так что местный колорит присутствует. Все это, как бы говорит режиссер, «про нас». Ну и дальше сюжет начинает развиваться не в разрез с либретто, просто действие из сказочного мира оперы перенесено в «прозу жизни». И здесь количество весьма прозрачных намеков на наши реалии растет.
Удивительно, но «проза» местами трогает – любовь Адины и Неморино пробивается, простите за банальность, как подснежник сквозь асфальт. Она контрастна маргинальному миру и оттого выпукла. Герои существуют так, словно нет этих подвыпивших мужиков в майках-алкоголичках, соседок в бигудях. Свою знаменитую арию Неморино, подавшийся в солдаты, поет сидя на чемоданчике, в шинели, с бритой головой. Падает снег, солдаты садятся в грузовик и в спектакле наступает «момент истины» – становится боязно, что любовь так и останется без ответа…
Надо отдать должное Александрову – оба состава исполнителей выглядели равноценно хорошо. Возможно, Диденко актерски был колоритнее Овчинникова, но в вокальном плане последний произвел более благоприятное впечатление. Что касается партии Белькоре, то здесь фаворитом оказался Илья Кузьмин, этакий мачо и отнюдь не солдафон, а скорее покоритель женских сердец. Второй исполнитель, Юрий Ившин, провел спектакль достойно, но чуточку не дотянул в актерском плане. Обе Адины были в меру трепетны и одновременно стервозны, оба Неморино – романтичны и в меру комичны в своих порывах, особенно после приема порции «любовного напитка».
Нурлан Бекмухамбетов ровно и уверенно провел всю партию, кульминацией которой, как известно, является красивейшая ария Неморино в финале спектакля. Возможно, в ней певцу чуть-чуть не хватило нюансировки, но, надеюсь, в последующих спектаклях она появится. Алексей Татаринцев, напротив, в знаменитой арии просто купался в музыке, передавая своим красивым тенором малейшие «штришки». На фоне медленно падающего снега, когда кажется, что мир замер, голос певца трогал публику до слез.
Обе исполнительницы партии Адины продемонстрировали музыкальность и гибкость, оттененную свежестью голосов. Но Лехина была чуть более изысканна актерски.
Стоит сказать и о хоре. Впрочем, его такового в спектакле в чистом виде не было – каждый из хористов оказался наделенным, хотя и крошечным, но образом с четко проработанным характером. В чем заслуга и режиссера, и хормейстера Любови Дразниной.
«Любовный напиток», конечно же, постановка не вполне типичная для казанской оперы. Александров создал спектакль в чем-то шокирующий зрителя, и в этом его непривычность для казанской публики. Так смело и без обиняков с ней еще в театре не говорили.
Впрочем, все вольности режиссера были словно нанизаны на определенный концептуальный стержень, когда есть два пласта – нереальная поэтическая красота и проза жизни, пытающаяся разрушить эту гармонию. Красота победила, конечно. Надпись «Бахетле», что в переводе с татарского означает «счастье», оказалась пророческой. Что и должно было произойти в комической опере. А публика в финале и первой, и второй премьеры устроила такую овацию, когда единодушно встал до отказа переполненный зал, что было ясно – постановку зритель принял. Театр, решившийся на смелый шаг и поверивший в проницательность своего зрителя, в его незашоренность, в очередной раз выиграл.
