Пресса
14.10.2010
Балетная труппа Татарского театра оперы и балета имени Мусы Джалиля в табели о рангах стационарных музтеатров России занимает особое место. Казань не называют балетной Меккой, как Москву, Питер или Пермь, труппа практически не показывается в Москве, зато каждую зиму уезжает на длительные гастроли по Европе, дает там множество спектаклей, часть из которых ставится по заказу зарубежных импресарио, и всегда имеет безоговорочный успех. Директор Рауфаль Мухатмезянов уже долгие годы ведет свой театр сквозь накаты постперестроечных процессов твердой рукой и на западный манер: отличный кордебалет и виртуозные первые солисты работают вровень с приглашенными звездами из Москвы, Санкт-Петербурга, Киева, Вены и Берлина. Причем все без исключения "варяги" называют Казань вторым домом и в своих календарных планах заранее помечают дни с назначенными спектаклями в Театре имени Джалиля. Венцом всеобщих усилий становится ежегодный майский Международный фестиваль классического танца, которому Рудольф Нуриев в 1992 году дал свое имя.
В Казани давно выбрали устойчивый курс на сюжетные спектакли, поставленная совсем недавно "Дама с камелиями" по одноименному роману Александра Дюма-сына - не исключение. Главное, о чем думали, - вписать хореографию приглашенного из Петербурга Александра Полубенцева в четко означенное лексическое поле репертуара, построенного на явном пиетете к русской классике, какой бы сюжет здесь ни разыгрывали. За чистоту эксперимента отвечал, как водится, худрук балетной труппы Владимир Яковлев - гарант качества и стабильного художественного уровня любой постановки, - была бы в ней, по его убеждениям, четко выраженная идея, не безразличная современному зрителю. Добиться цели удалось и на сей раз, голландская и французская премьера "Дамы" - к гастролям во Францию и Нидерланды ее и готовили - обещает Европу не разочаровать, но, безусловно, расставит свои акценты на страницах хорошо знакомого романа.
Александр Полубенцев, конечно, мог подпасть под обаяние балетной истории романа Дюма, не столь обширной, как того заслуживает сам сюжет, но, несомненно, богатой на творческие открытия. Во всяком случае, спектакли Аштона, Ноймайера, как и опусы Касаткиной-Василева и Брянцева, ему, должно быть, хорошо знакомы. Он предпочел сочинять с «чистого листа» и в сочинении своем показался подробным толкователем темы, объявив темой любовь, но поставив спектакль - о судьбе.
Тщательно изложив либретто, совпадающее в деталях с либретто Франческо Пиаве к опере "Травиата" Джузеппе Верди, Полубенцев начал спектакль с кладбищенской сцены (почти "Жизель"!), где к могиле Маргариты Готье поочередно приходят ее верная служанка Нанина и ее возлюбленный Арман Дюваль. Все дальнейшее - воспоминания Армана, тут же, на кладбище, наткнувшегося на Нищенку, образ которой будет сопровождать его чем дальше, тем неотвязнее. Словно жирным маркером проходом Нищенки вдоль рампы хореограф отчеркивает сцену за сценой, меняя вместе с Нурланом Канетовым, исполнителем роли Армана, образ главного героя. Из infant terrible, не ведающего жизни юнца, которого восхищает оранжерейный мир первой красавицы полусвета, он превращается в страдающего поэта, слагающего стансы о своей безвозвратно потерянной любви - той, что у любого поэта сильнее всего на свете. Отражением этих перемен, поданных не только в виртуозном танце, но и в ощутимых психологических контрастах, становятся две камелии: белая - эмблема печали и красная - эмблема любви. Камелии кажутся игрушками в руках танцующей dance macabre Нищенки, вызывая в воспаленном утратой сознании Армана все новые и новые видения. Разворачивая действие вспять, Полубенцев, кажется, сознательно играет на чувствительных струнах своих зрителей: вот бал, вот наивысший пик радости и полноты счастья, и тут же срыв, сбой, откат - в предчувствия и провидения, являющиеся знаками беды и неизбежности гибельного финала: игрой двух камелий в неверных руках встречной оборванки. "И бродит по миру одна... Подайте ж милостыню ей" - в петербургском по хореографическому письму Полубенцева спектакле этот французский мотив (мы знаем романс А.Алябьева на стихи П.Беранже в изложении Д.Ленского) звучит тематическим контрапунктом вальсовой партитуре, выстроенной из оперных фрагментов Дж.Верди (музыкальный руководитель Андрей Аниханов, консультант - композитор (Геннадий Банщиков, дирижер - Ренат Салаватов) тем сильнее, чем тема судьбы все больше растет и поднимается, рифмуясь с изначально заданной темой любви.
Балет Александра Полубенцева танцевально насыщен и хореографически разнообразен: не в обиду отметить - временами чувствуется, что изголодавшийся по большим работам мастер вкладывает в спектакль всю свою нерастраченную энергию и выбирает развернутые танцевальные формы там, где можно обойтись малыми. Но не сказать о красивом па де катр второго акта (момент наивысшей гармонии символизирует прованский пикник, танцуют Маргарита, Арман, Олимпия и Гастон) или о грандиозном по размаху канкане в салоне хозяйки борделя мадам Жорж (искрометная роль Станислава Сырадоева), конечно, нельзя. Обе сцены, идущие, кстати, не на музыку "Травиаты" а преимущественно на музыку "Бала-маскарада" (куплеты Оскара и финал первой картины) в пору декларировать отдельными хореографическими миниатюрами и представлять в праздничных гала.
Вопреки правилам, премьеры'" Дамы с камелиями" обеспечили собственными силами, лишь на первый спектакль пригласив прима-балерину Национальной Оперы Украины Татьяну Голякову. Дальше титульную роль танцевала восходящая прима Казани Юлия Позднякова -хрупкая тюниковая балерина, обнаружившая тягу к контрастам: в белом и красном одеяниях эта Дама с камелиями все же остается заложницей судьбы, да¬же в угаре не забывающей про час исхода. Крупнейшим событием посчитаем выступление в роли Армана первого танцовщика театра Нурлана Канетова - тончайшего лирика и философа, который умеет "присвоить" себе авторские задачи любой сложности: без его участия спектакль рисковал остаться на уровне сюжета. Канетов превратил его в мифологему, увидел в своем Армане черты автора романа и "написал" вместе с хореографом сам роман в виде балета. И, конечно, казанскую "Даму с камелиями" в немалой степени делают спектаклем авторским и художественно раритетным обе исполнительницы роли Нищенки - экс-прима театра Елена Кострова и деми-характерная танцовщица Земфира Ибрагимова. В их искусно сложенной роли, как в зеркале, отражается судьба той, что стала в истории культуры архетипом, но оставила в исторической памяти живые черты.
Игорь КЕДРИН
Казань - Москва
Источник: http://www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=905&crubric_id=100442&rubric_id=207&pub_id=1138130
"Подайте ж милостыню ей!"
В Казани поставили балет "Дама с камелиями"Балетная труппа Татарского театра оперы и балета имени Мусы Джалиля в табели о рангах стационарных музтеатров России занимает особое место. Казань не называют балетной Меккой, как Москву, Питер или Пермь, труппа практически не показывается в Москве, зато каждую зиму уезжает на длительные гастроли по Европе, дает там множество спектаклей, часть из которых ставится по заказу зарубежных импресарио, и всегда имеет безоговорочный успех. Директор Рауфаль Мухатмезянов уже долгие годы ведет свой театр сквозь накаты постперестроечных процессов твердой рукой и на западный манер: отличный кордебалет и виртуозные первые солисты работают вровень с приглашенными звездами из Москвы, Санкт-Петербурга, Киева, Вены и Берлина. Причем все без исключения "варяги" называют Казань вторым домом и в своих календарных планах заранее помечают дни с назначенными спектаклями в Театре имени Джалиля. Венцом всеобщих усилий становится ежегодный майский Международный фестиваль классического танца, которому Рудольф Нуриев в 1992 году дал свое имя.
В Казани давно выбрали устойчивый курс на сюжетные спектакли, поставленная совсем недавно "Дама с камелиями" по одноименному роману Александра Дюма-сына - не исключение. Главное, о чем думали, - вписать хореографию приглашенного из Петербурга Александра Полубенцева в четко означенное лексическое поле репертуара, построенного на явном пиетете к русской классике, какой бы сюжет здесь ни разыгрывали. За чистоту эксперимента отвечал, как водится, худрук балетной труппы Владимир Яковлев - гарант качества и стабильного художественного уровня любой постановки, - была бы в ней, по его убеждениям, четко выраженная идея, не безразличная современному зрителю. Добиться цели удалось и на сей раз, голландская и французская премьера "Дамы" - к гастролям во Францию и Нидерланды ее и готовили - обещает Европу не разочаровать, но, безусловно, расставит свои акценты на страницах хорошо знакомого романа.
Александр Полубенцев, конечно, мог подпасть под обаяние балетной истории романа Дюма, не столь обширной, как того заслуживает сам сюжет, но, несомненно, богатой на творческие открытия. Во всяком случае, спектакли Аштона, Ноймайера, как и опусы Касаткиной-Василева и Брянцева, ему, должно быть, хорошо знакомы. Он предпочел сочинять с «чистого листа» и в сочинении своем показался подробным толкователем темы, объявив темой любовь, но поставив спектакль - о судьбе.
Тщательно изложив либретто, совпадающее в деталях с либретто Франческо Пиаве к опере "Травиата" Джузеппе Верди, Полубенцев начал спектакль с кладбищенской сцены (почти "Жизель"!), где к могиле Маргариты Готье поочередно приходят ее верная служанка Нанина и ее возлюбленный Арман Дюваль. Все дальнейшее - воспоминания Армана, тут же, на кладбище, наткнувшегося на Нищенку, образ которой будет сопровождать его чем дальше, тем неотвязнее. Словно жирным маркером проходом Нищенки вдоль рампы хореограф отчеркивает сцену за сценой, меняя вместе с Нурланом Канетовым, исполнителем роли Армана, образ главного героя. Из infant terrible, не ведающего жизни юнца, которого восхищает оранжерейный мир первой красавицы полусвета, он превращается в страдающего поэта, слагающего стансы о своей безвозвратно потерянной любви - той, что у любого поэта сильнее всего на свете. Отражением этих перемен, поданных не только в виртуозном танце, но и в ощутимых психологических контрастах, становятся две камелии: белая - эмблема печали и красная - эмблема любви. Камелии кажутся игрушками в руках танцующей dance macabre Нищенки, вызывая в воспаленном утратой сознании Армана все новые и новые видения. Разворачивая действие вспять, Полубенцев, кажется, сознательно играет на чувствительных струнах своих зрителей: вот бал, вот наивысший пик радости и полноты счастья, и тут же срыв, сбой, откат - в предчувствия и провидения, являющиеся знаками беды и неизбежности гибельного финала: игрой двух камелий в неверных руках встречной оборванки. "И бродит по миру одна... Подайте ж милостыню ей" - в петербургском по хореографическому письму Полубенцева спектакле этот французский мотив (мы знаем романс А.Алябьева на стихи П.Беранже в изложении Д.Ленского) звучит тематическим контрапунктом вальсовой партитуре, выстроенной из оперных фрагментов Дж.Верди (музыкальный руководитель Андрей Аниханов, консультант - композитор (Геннадий Банщиков, дирижер - Ренат Салаватов) тем сильнее, чем тема судьбы все больше растет и поднимается, рифмуясь с изначально заданной темой любви.
Балет Александра Полубенцева танцевально насыщен и хореографически разнообразен: не в обиду отметить - временами чувствуется, что изголодавшийся по большим работам мастер вкладывает в спектакль всю свою нерастраченную энергию и выбирает развернутые танцевальные формы там, где можно обойтись малыми. Но не сказать о красивом па де катр второго акта (момент наивысшей гармонии символизирует прованский пикник, танцуют Маргарита, Арман, Олимпия и Гастон) или о грандиозном по размаху канкане в салоне хозяйки борделя мадам Жорж (искрометная роль Станислава Сырадоева), конечно, нельзя. Обе сцены, идущие, кстати, не на музыку "Травиаты" а преимущественно на музыку "Бала-маскарада" (куплеты Оскара и финал первой картины) в пору декларировать отдельными хореографическими миниатюрами и представлять в праздничных гала.
Вопреки правилам, премьеры'" Дамы с камелиями" обеспечили собственными силами, лишь на первый спектакль пригласив прима-балерину Национальной Оперы Украины Татьяну Голякову. Дальше титульную роль танцевала восходящая прима Казани Юлия Позднякова -хрупкая тюниковая балерина, обнаружившая тягу к контрастам: в белом и красном одеяниях эта Дама с камелиями все же остается заложницей судьбы, да¬же в угаре не забывающей про час исхода. Крупнейшим событием посчитаем выступление в роли Армана первого танцовщика театра Нурлана Канетова - тончайшего лирика и философа, который умеет "присвоить" себе авторские задачи любой сложности: без его участия спектакль рисковал остаться на уровне сюжета. Канетов превратил его в мифологему, увидел в своем Армане черты автора романа и "написал" вместе с хореографом сам роман в виде балета. И, конечно, казанскую "Даму с камелиями" в немалой степени делают спектаклем авторским и художественно раритетным обе исполнительницы роли Нищенки - экс-прима театра Елена Кострова и деми-характерная танцовщица Земфира Ибрагимова. В их искусно сложенной роли, как в зеркале, отражается судьба той, что стала в истории культуры архетипом, но оставила в исторической памяти живые черты.
Игорь КЕДРИН
Казань - Москва
Источник: http://www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=905&crubric_id=100442&rubric_id=207&pub_id=1138130
