Пресса
22.09.2010
(KZN.RU, 22 сентября, Ольга Герцева). «Лючия ди Ламмермур» - классическая трагическая опера Гаэтано Доницетти, которая не сходит со сцены уже почти два века. Ее постановка делает честь любому театру: обилие трагических поворотов сюжета делает ее занимательной для зрителя, а сложные вокальные партии позволяют продемонстрировать мастерство актеров.
Именно этой оперой открылся 72-й сезон в театре оперы и балета имени М.Джалиля, причем не в классической, а в новаторской постановке режиссера Михаила Панджавидзе. Вместо интерьеров замков и садов на сцене появились современные офисы и бар с игровым автоматом. Фонтан, в котором Лючии явился призрак, она видит на ЖК-экране, а ее возлюбленный Эдгар с переменным успехом сражается с байкерами в косухах.
Тем не менее, нельзя сказать, что опера 1835 года стала «современнее» благодаря тому, что артистов переодели из туалетов XIX века в модную ныне одежду и изменили интерьеры. Представление получилось на редкость эклектичным, ведь новая постановка никогда не меняет основной составляющей: виртуозного стиля бельканто, одним из лучших образцов которого является «Лючия ди Ламмермур», и прекрасной музыки Доницетти. Артисты в деловых костюмах вместо рыцарских доспехов и дамы в брюках выражаются все теми же манерными фразами либретто Сальваторе Каммарано и ведут себя все с той же условностью, которая является неизменной частью любой оперы.
Прежде всего, режиссер-постановщик таким образом переносит акценты, донося до зрителя, что история, написанная Вальтером Скоттом, находится вне времени. В современных офисах разыгрываются не меньшие трагедии, чем в средневековых замках, а вопрос жизни и смерти звучит, возможно, еще более остро. Личное счастье, которого не довелось испытать главной героине, не потеряло в цене. И если сначала любой зритель бывает поражен идеей «осовременивания», с изумлением разглядывает ноутбуки, смеется над тем, как Генри Эштон, брат Лючии, подделывает фотографии ее любовника в фотошопе, чтобы его опорочить, то затем эти роли начинают примерять на себя. Зритель понимает, что он похож на героев оперы, тогда как в классической постановке поведение артистов может показаться ему экзальтированным и ненатуральным. Любовь, ненависть, ревность, зависть, страх – эти чувства никогда не стареют и не блекнут, остаются понятными вне времени, вне истории. Остаются такими же и в XIX, и в XXI веке.
Постановка Михаила Панджавидзе оставляет и другой удивительный эффект. В какой-то момент зритель вообще перестает думать о прошлом и настоящем, сопоставлять и даже размышлять, просто погружается в другую реальность, куда его уводит голос страдающей Лючии. Он наводит какой-то почти мистический морок, очаровывает, одурманивает, отрывает от реальности. Именно этого эффекта желали добиться все постановщики оперы: от 1835 до 2010 года. И в этот момент не важны декорации, костюмы и позы. Есть только голос артиста, музыка симфонического оркестра и человек. Человек, который переживает катарсис – эффект, известный еще древним грекам – освобождение от страхов, от страданий, очищение души.
Источник: http://www.kzn.ru/page13705.htm/show/17379
Катарсис классической трагедии – среди байкеров, ноутбуков и игровых автоматов
В театре оперы и балета сезон открылся новаторской постановкой «Лючии ди Ламмермур».(KZN.RU, 22 сентября, Ольга Герцева). «Лючия ди Ламмермур» - классическая трагическая опера Гаэтано Доницетти, которая не сходит со сцены уже почти два века. Ее постановка делает честь любому театру: обилие трагических поворотов сюжета делает ее занимательной для зрителя, а сложные вокальные партии позволяют продемонстрировать мастерство актеров.
Именно этой оперой открылся 72-й сезон в театре оперы и балета имени М.Джалиля, причем не в классической, а в новаторской постановке режиссера Михаила Панджавидзе. Вместо интерьеров замков и садов на сцене появились современные офисы и бар с игровым автоматом. Фонтан, в котором Лючии явился призрак, она видит на ЖК-экране, а ее возлюбленный Эдгар с переменным успехом сражается с байкерами в косухах.
Тем не менее, нельзя сказать, что опера 1835 года стала «современнее» благодаря тому, что артистов переодели из туалетов XIX века в модную ныне одежду и изменили интерьеры. Представление получилось на редкость эклектичным, ведь новая постановка никогда не меняет основной составляющей: виртуозного стиля бельканто, одним из лучших образцов которого является «Лючия ди Ламмермур», и прекрасной музыки Доницетти. Артисты в деловых костюмах вместо рыцарских доспехов и дамы в брюках выражаются все теми же манерными фразами либретто Сальваторе Каммарано и ведут себя все с той же условностью, которая является неизменной частью любой оперы.
Прежде всего, режиссер-постановщик таким образом переносит акценты, донося до зрителя, что история, написанная Вальтером Скоттом, находится вне времени. В современных офисах разыгрываются не меньшие трагедии, чем в средневековых замках, а вопрос жизни и смерти звучит, возможно, еще более остро. Личное счастье, которого не довелось испытать главной героине, не потеряло в цене. И если сначала любой зритель бывает поражен идеей «осовременивания», с изумлением разглядывает ноутбуки, смеется над тем, как Генри Эштон, брат Лючии, подделывает фотографии ее любовника в фотошопе, чтобы его опорочить, то затем эти роли начинают примерять на себя. Зритель понимает, что он похож на героев оперы, тогда как в классической постановке поведение артистов может показаться ему экзальтированным и ненатуральным. Любовь, ненависть, ревность, зависть, страх – эти чувства никогда не стареют и не блекнут, остаются понятными вне времени, вне истории. Остаются такими же и в XIX, и в XXI веке.
Постановка Михаила Панджавидзе оставляет и другой удивительный эффект. В какой-то момент зритель вообще перестает думать о прошлом и настоящем, сопоставлять и даже размышлять, просто погружается в другую реальность, куда его уводит голос страдающей Лючии. Он наводит какой-то почти мистический морок, очаровывает, одурманивает, отрывает от реальности. Именно этого эффекта желали добиться все постановщики оперы: от 1835 до 2010 года. И в этот момент не важны декорации, костюмы и позы. Есть только голос артиста, музыка симфонического оркестра и человек. Человек, который переживает катарсис – эффект, известный еще древним грекам – освобождение от страхов, от страданий, очищение души.
Источник: http://www.kzn.ru/page13705.htm/show/17379
