Пресса

31.08.2011

Магия балета

Международный фестиваль классического балета имени Рудольфа Нуреева, проводимый Татарским академическим театром оперы и балета имени Мусы Джалиля– одно из главных художественных событий России. Добавлю: высокохудожественных. Уровень всех Нуреевских фестивалей очень высок, но недавно закончившийся 24-й поразил выдающимся талантом многих приглашенных солистов и статусом театров, из которых они приехали. Статистика фестиваля: 10 спектаклей и гала-концерт, солисты из 8 стран и 14 театров мира.

Директор театра Рауфаль Мухаметзянов и художественный руководитель балета Владимир Яковлев считают, что есть пророки в своем Отечестве, поэтому открылся фестиваль балетом «Спартак» на музыку Арама Хачатуряна в хореографии петербургского балетмейстера Григория Ковтуна.

«Спартак» (художник-постановщик Андрей Злобин, художник по костюмам (восхитительным!) Анна Ипатьева) родился на ХХII фестивале имени Нуреева и привлек внимание яркой театральностью и несметным количеством действующих лиц, у каждого из которых своя партия, не затерявшаяся в хореографическом изобилии постановки. В спектакле блистали оба премьера казанского балета Михаил Тимаев (Спартак) и Нурлан Канетов (Красс), а в главных женских партиях им не уступали коллега по труппе Александра Елагина (Клавдия) и этуаль Национальной оперы Бордо Оксана Кучерук (Ливия).

Очень красочный балет «Шурале» татарского композитора Фарида Яруллина, погибшего на фронтах Великой Отечественной войны. К радости зрителей, произведение его живет, и не только на Нуреевском фестивале, но и в Мариинском театре. Из Мариинки и пригласили Евгению Образцову, чтобы исполнить Сююмбике, девушку-птицу. Учитывая легкость Евгении, её полётность и умение парИть в танце, выбор оказался как нельзя лучше. Зловеще-очаровательным сделал своего Шурале Руслан Савденов, поражая актерским темпераментом и тонкими нюансами пластики.

«Коппелия» Делиба в редакции Владимира Яковлева неизменно вызывает восторг публики. Казалось бы, кукольная история, в которой всё понарошку… Ан, нет. Балетмейстерское «перо» Яковлева вдыхает жизнь в образы и танцы действующих лиц, а раз жизнь реальная, то и страсти в ней кипят не кукольные. И даже незаконченная Кукла-манекен (Дмитрий Строителев) танцует, лежа на полу и вкладывая столько эмоций в свой уникальный танец, что еще чуть-чуть, и у зрителей от сопереживания зашлось бы сердце

Блеклой, шаблонной хореографией, в которой сколь-либо внятно не прорисованы даже образы главных героев, отличился балет «Дама с камелиями» на музыку из разных опер Верди, недавняя премьера Казанского театра. И то, что хореограф-постановщик этого балета Александр Полубенцев - из Петербурга, кажется, скорее, недоразумением, не отвечающим бренду балетной столицы России. От исчезновения публики в антракте спектакль спасали красивые костюмы Ирины Кустовой, декорации Владимира Самохина и отличное исполнение партий солистами (Маргарита – Татьяна Голякова из Национальной оперы Украины, Арман – Нурлан Канетов) и кордебалетом, а также попурри из узнаваемой и любимой оперной музыки Верди, которая, как ни крути, ассоциируется всё же не с танцами, а со знаменитыми ариями и дуэтами, которые на слуху у каждого, кто интересуется музыкальным театром. Но эта «Дама» - редкое исключение в экстра-классной палитре фестивальных спектаклей.

Несмотря на высокий уровень фестиваля, два его спектакля – «Жизель» Адана и «Дон Кихот» Минкуса - произвели неизгладимое впечатление, которое останется в памяти всех, кому посчастливилось их увидеть. В «Доне Кихоте» Китри танцевала Анна Цыганкова, в прошлом солистка Большого театра, а теперь этуаль Национального балета Королевства Нидерланды. О, эту Китри надо видеть! Анна-Китри вылетела на сцену, словно шаровая молния, вызвав удивление и восхищение: энергичная, огневая, с безупречной техникой и движениями такой невероятной точности, что просто диву даешься. Понимаю Базиля (Мэтью Голдинг, коллега Анны по Нидерландской труппе, тоже этуаль) – не влюбиться в такую невозможно. Но и сам Базиль-Мэтью не лыком шит – высокий, улыбчивый красавец с мощным и при этом элегантным и искрометным танцем. Этой восхитительной, отлично станцованной паре очень подходила искрящаяся и бьющая ключом музыка Минкуса. Что интересно, до 14 лет Голдинг занимался хоккеем, и был преуспевающим игроком. Но затем переключился на балет – и теперь «звезда с звездою говорит», а мы готовы «слушать» и «слушать» до бесконечности.

Если «Дон Кихот» с Цыганковой и Голдингом вызывали радость и восторг, то «Жизель» с Юргитой Дрониной, этуалью Шведского королевского балета и Национального балета Королевства Нидерланды (Жизель) и Матиасом Эйманном, этуалью парижской Гранд Опера (Альберт) до глубины души потрясли не только выдающейся техникой и артистизмом, но и трагедийным даром перевоплощения. Такой глубинный трагизм роли – редкость даже в драматическом театре, а на балетной сцене – и вовсе явление уникальное Когда Жизель-Дронина появляется на сцене, сразу представляешь: да, именно такой виделась Жизель Адольфу Адану, когда он писал свой знаменитый балет: нежной, женственной, чуть застенчивой, не просто легкой, а невесомой, едва касающейся земли, как будто земное притяжение в отношении её не действует. Дронина наполнила свою партию таким пронзительным психологизмом, которого, как правило, не бывает в балете, и тем самым напомнила последнюю великую русскую балерину Галину Мезенцеву, тоже волею судеб в расцвете таланта уехавшую на Запад. Как робко Жизель дотрагивается до роскошного платья Батильды! Как трогательно держит в руке цветочек и любуется им в сольной вариации! Наконец, как она сжалась в комок, узнав, что у Альберта другая невеста! Каждая клеточка ее тела и каждая ниточка её платья выражали боль. Когда в сцене сумасшествия Жизель начала беспорядочно метаться между кордебалетом, публика в зале перестала дышать.

Во втором акте Призрак Жизели танцует с мертвенной потусторонностью, и здесь особенно важны «бестелесность» балерины и искусство бесшумного «приземления» из прыжков, которым Юргита владеет в совершенстве. Дронина-Призрак вызывала в памяти строки романса Рахманинова на стихи Апухтина «О, не грусти по мне…»: «И если силой чуда // Ты здесь найдешь отраду и покой, // То знай, что это я откликнулась оттуда// На зов души твоей больной». Эти фразы были словно вплетены в её танец, которым она отвечала Альберту-Эйманну на проявление его чувств. А Матиас Эйманн – потрясающий Альберт, неповторимый! Для него партнерша – часть его существования на сцене. У Матиаса танец «происходит» из тела, протекает через него, сформировываясь в невероятно элегантные, если не сказать, изысканные движения. Очень музыкальный, одухотворенный, с феноменально мощными, но при этом полетными прыжками, Эйманн каждый свой жест, позу, шаг наполняет эмоциями. Когда Призрак Жизели исчез, Альберт шел, роняя на землю цветы, которые он принес на могилу Жизели, и прижимая к груди единственный оставшийся в руках цветок.

По окончании спектакля зрители от потрясения не могли аплодировать. Все – более тысячи человек - встали и тихо стояли, глотая слезы. И глаза артистов, которые выйдя на поклоны, увидели стоящую и молчащую «овацию», тоже наполнились слезами. Вспомните, когда вы последний раз плакали в театре. А тем более, на балете.

Людмила Лаврова, "Музыкальная жизнь"

Возврат к списку

Блог ТАГТОиБ им М.Джалиля