Пресса
10.08.2011
После окончания ЦМШ Ренат Салаватов уезжает в Санкт-Петербург, в консерваторию, учиться... дирижированию. Для всех это было неожиданностью, но не для него: стоять за дирижерским пультом ему хотелось с детства. Его педагогами стали Симеонов и Мусин. Карьера развивалась стремительно: после окончания консерватории Салаватов - главный дирижер Камерного оркестра, а через два года - оперного театра в Алма-Ате, потом аспирантура в Московской консерватории у профессора Гинзбурга, работа в Казани, сотрудничество практически со всеми ведущими оркестрами тогдашнего Советского Союза. Работа в Мариинском театре, гастроли с ним по Европе и, наконец, Мюнхен. Здесь Салаватов не только дирижер, но и концертмейстер в балетном классе. Маэстро, входящий в плеяду лучших дирижеров современности, музыкант, композитор - народный артист Казахстана и Татарстана, заслуженный артист РФ, главный дирижер Татарского академического театра оперы и балета имени М. Джалиля Ренат Салаватов - наш собеседник.
- Ренат Салаватович, на фотографии мюнхенского периода вы сфотографированы вместе с Майей Плисецкой. Как вам с ней работалось?
- Отлично. Работа в балетном классе мне очень помогла, в дальнейшем я сам написал два балета, сейчас они с успехом идут в Казахстане. А Майя Михайловна в 1996 году рекомендовала меня в Стокгольм, где я получил должность дирижера в Шведской королевской опере. Моя семья обосновалась в Стокгольме, там живут мои жена, сын и две дочери, внуки.
- Вы шесть лет руководили Государственным симфоническим оркестром РТ, что значит этот период для вас?
- В 1979 году меня пригласили в Казань продирижировать Госоркестром. Это была эра Натана Рахлина - величайшего дирижера. После успешного концерта меня пригласили вторым дирижером. В это время у меня было предложение от Юрия Симонова поступить его ассистентом в Большой театр, но я выбрал Казань. Увы, вскоре Натан Григорьевич ушел из жизни. Меня назначили главным дирижером, и я проработал с Госоркестром шесть лет. Легко приходить на руины - это очень выгодный фон. Я же пришел в коллектив после Натана Рахлина, и, естественно, оркестранты сравнивали меня с создателем оркестра, который был мощнейшей фигурой в нашей музыке. Но, знаете, я выстоял. Мы с оркестром тогда поехали на Всероссийский конкурс в Москву и стали лауреатами, финал проходил в зале Чайковского. К нам приезжали солисты, имена которых я сейчас вижу на афишах: Виктор Третьяков, Наталья Гутман, часто приезжал Михаил Плетнев, его дебют как дирижера состоялся при мне в нашем оркестре, он в концертном исполнении дирижировал "Щелкунчиком". Чтобы собрать публику на концерты, надо приглашать солистов с громкими именами, тогда слушатель пойдет. Просто так слушать симфоническую музыку никто не будет, так сложилось везде. В те времена, когда я руководил симфоническим оркестром, постоянно проводились пленумы Союза композиторов, и мы исполняли музыку современных авторов. Что мы только не играли!
Все пять последних симфоний Жиганова дирижировал я. Автору очень нравилось, он дружил с оркестром и со мной, а меня сразу же позвал преподавать в консерватории.
- Судя по фотографии, которую вы мне показывали, где Жиганов вышел на сцену и благодарит вас за отличное дирижирование, вы тесно общались.
- Да, это так. Кроме Жиганова, мы исполняли сочинения всех современных татарских композиторов.
- Должен ли оркестр в обязательном порядке исполнять сочинения местных авторов?
- Когда создается тот или иной музыкальный коллектив, он, конечно, должен пропагандировать сочинения местных композиторов. Например, Госоркестр должен исполнять сочинения татарстанских авторов. Деньги ему выделялись и на пропаганду этой музыки. И публика ходила на наши концерты. Оперный театр сейчас хранит татарстанскую музыкальную культуру и популяризирует ее. В его репертуаре опера Резеды Ахияровой "Любовь поэта", исполнитель партии Тукая Ахмет Агади получил "Золотую маску", идет чудный балет Леонида Любовского "Сказание об Йусуфе", получивший Госпремию РФ, репетируется "Джалиль" Жиганова, его ставит талантливейший Михаил Панджавидзе, его талант расцвел в нашем театре, он лауреат Госпремии РТ. На нашей афише балет Яруллина "Шурале" - это уже балетная классика.
- Получается, что театр, не декларируя, не пиарясь, просто работает с татарскими композиторами и собирает татарских музыкантов под свое крыло? Вы, Агади, он солист Мариинки Альбина Шагимуратова - это все сотрудники нашего оперного.
- Мы к этому стремимся. А где мы еще нужны, как не на исторической родине? При условии, что выдерживается художественная конкуренция.
- Вы дирижировали в Ковент-Гардене, Метрополитен-опера. Гранд-опере, Мариинском театре, Большом, все просто не могу перечислить. И вдруг согласились возглавить казанский театр. Почему?
- В 2001 году я вернулся из Европы на Родину и возглавил театр в Алма-Ате, и мы очень успешно работали, ездили на гастроли в Москву и Петербург. Но в 2003 году директор казанского театра Рауфаль Мухаметзянов предложил мне приехать в Казань и познакомиться с его коллективом. Я приехал, провел одну репетицию, и мы нашли общий язык. Альянс сложился. К этому времени я выполнил все, что намечал: покорял вершины - дирижировал в топовых театрах, долго жил на Западе. Мои дети и внуки-полушведы живут в Стокгольме. Теперь мне нужно место, где я полностью смогу отдаваться творчеству. Казань стала таким местом. Я хочу повторить слова Зинэтулы Билялетдинова, что в Казани проходят мои лучшие годы, и я благодарен за это и руководству республики, и дирекции театра.
- Дай бог, чтобы эти годы длились долго.
- Театр мне сейчас более интересен, чем симфонический оркестр. Могу повторить слова Гектора Берлиоза, сказавшего, что симфоническое дирижирование в сравнении с оперным - это детская игра.
- Какое впечатление произвел на вас оркестр казанского театра?
- Это хороший оркестр! Но чем столица отличается от провинции? У нас нет выбора. Хороший инструменталист - это штучный товар. У нас в оперном театре антрепризная система, и это прекрасно. Мои друзья по всему миру говорят: "Ты попал в потрясающий город! У вас одни бренды: "УНИКС", "Ак Барс", "Рубин". И ваш оперный театр". Да, это бренды, они работают на поднятие и упрочение положительного имиджа Татарстана. И оперный театр с его признанными во всем мире международными фестивалями, одному из которых - Шаляпинскому - будет тридцать лет, а Нуриевскому скоро четверть века, - они уже давно бренды. Наш оперный театр - это константа. И он известен не только в России - театр давно уже "прописался" в Европе.
- Очень приятно бывает в Амстердаме, Цюрихе, Копенгагене или Страсбурге видеть огромные афиши со словами "Опера из Татарстана". Даже у людей ироничных чувство патриотизма просыпается.
- Да, нас знают в Европе хорошо. Мы давно уже застолбили свое место - без интриг и истерики. Мы просто достойно делаем свое дело.
- Ренат Салаватович, ну не может же быть все так благостно...
- Вы правы, есть вещи, которые меня очень волнуют. Как ни банально звучит, это материальная сторона дела. Материальная заинтересованность музыкантов, солистов, хора, кордебалета. Это замечательно, что президент РТ Рустам Минниханов помог нашим коллегам из Государственного симфонического оркестра РТ, потому что они много лет просто прозябали: ни нормального репертуара, ни гастролей, ни публики на концертах. Сейчас им дали грант, и ситуация в этом оркестре, возможно, наладится. Но с другой стороны, объем работ оперного театра, наш уровень ответственности с Госоркестром несопоставим. Вот посмотрите: за полгода нас посетили 70 тысяч зрителей, и мы заработали 26 миллионов рублей. Концерты симфонического оркестра, я имею в виду те, на которые были проданы билеты, посетили за полгода 6 тысяч человек, и коллектив заработал 2 миллиона рублей. Конечно, можно за концерт сосчитать и утренний прогон, который называется почему-то "благотворительным концертом", или выступление в Meгe. Но в Meгу - люди пришли на шопинг, а попутно и музыку послушали. Это хорошо, никто не спорит. Но концерт, на который публика купила билеты, - это совсем другое дело. Мы же уже несколько лет работаем практически при аншлагах. К нам не попасть. Но уже сейчас зарплаты в ГСО в разы выше, чем у наших оркестрантов в театре. Это при нашем брендовом имени, при нашей не потенциальной, как в Госоркестре, а реальной раскрученности! Я беспокоюсь не о себе, мне хорошо во всех планах, но вот как жить нашим музыкантам при таких зарплатах?
- Как я понимаю, из-за отсутствия денег с оркестром театра могут произойти неприятные вещи?
- Просто страшные вещи! У нас уже несколько человек из оркестра ушли. И я этих людей понимаю! У них семьи, им надо на что-то жить, они идут туда, где больше платят. Сейчас в Белгороде, например, организуется симфонический оркестр, зарплата там будет 45 тысяч.
- А сильно разнятся те условия, в которых сейчас существуют музыкальные театры в России?
- В конце восьмидесятых годов прошлого века разницы не было. В настоящее время финансовая ситуация театров изменилась. Внешние и внутренние условия сейчас работают против нас. Лучшие музыканты, солисты оперы и балета покидают нашу страну, получив здесь за государственный счет лучшее профессиональное образование. Не случайно Владимир Путин в бытность свою президентом РФ первый грант в поддержку искусства дал музыкальным коллективам - Мариинскому и Большому театрам, консерваториям Москвы и Петербурга и двум филармоническим оркестрам этих городов. Естественно, вслед за этим шагом правительство Москвы увеличило дотацию своих театров - Станиславского и Новой оперы. Сейчас театры Новосибирска, Екатеринбурга и Перми также имеют дотацию больше нашей во много раз. Руководители регионов начинают понимать, что классическое искусство без необходимых дотаций просто перестанет существовать. Это внешняя сторона. А со стороны внутренней произошло следующее: Казанская консерватория получила российский грант, достаточно большой. Теперь быть педагогом выгоднее, чем быть музыкантом и выступать на сцене: зарплата намного выше. Мощную поддержку, как мы уже говорили, получил симфонический оркестр. Город увеличил дотацию Камерному оркестру "Примавера" - с сентября их зарплата будет 35 тысяч. Мы же оказались в "мертвой зоне". Может быть, мы чем-то провинились? А скорее, все просто привыкли, что мы работаем успешно. А ведь никто никогда не спросил, на каких инструментах играет оркестр нашего театра. За время существования театра их нам ни разу не покупали централизованно. Госоркестр же за последние семь лет инструменты поменял дважды. Да, в республике привыкли, что у нас вроде бы "все хорошо", что у нас битком набитые залы, звезды первой величины, но так было не всегда. Когда я был главным дирижером Симфонического оркестра РТ, я это хорошо помню, в оперный театр никто не ходил. На операх и балетах были пустые залы. А сейчас спектакли театра рекламирует у себя на авиалайнерах крупнейшая голландская авиакомпания KLM. Ее самолеты летают по всему миру, и ее пассажиры в разных точках земли могут узнать, когда, например, опера из Татарстана будет давать "Аиду" в Голландии. И мы ни копейки не тратим на эту рекламу.
- То есть та высочайшая планка, которую взял наш театр, может опуститься вниз, и мы потеряем один из главнейших татарстанских брендов?
- Безусловно. Театр создавался годами. Разрушить все можно за пять минут. Надо уважать ту миссию, которую он выполняет и дома, и за границей, формируя положительный имидж Татарстана.
- Как вы оцениваете прошедший сезон?
- Его вехами стали две оперные премьеры - "Лючия ди Ламмермур" и "Кармен" - и балет "Анюта", на нем побывал гениальный танцовщик и хореограф Владимир Васильев, давший высокую оценку нашей балетной труппе.
- Можете назвать главный сюрприз будущего сезона?
- "Евгений Онегин" в постановке Михаила Панджавидзе, музыкальный руководитель - Михаил Плетнев. Я буду вторым дирижером.
- Не ревнуете к Михаилу Васильевичу?
- Нет, я знаю, кто я есть. С другой стороны, очень приятно, что мне посчастливится работать с таким гениальным музыкантом, как Плетнев, мы с ним дружим много лет.
- Ваше любимое выражение?
- Оно принадлежит Черчиллю. Он говорил: "Героизм нужен там, где нет порядка". Так вот, я не за героизм, а за ровное, спокойное течение жизни. За стабильное творчество.
Динара ЮНУСОВА.
"Вечерняя Казань"
Ренат Салаватов: "Мои лучшие годы проходят в Казани"
В 13 лет он вместе с Госоркестром Казахстана исполнил концерт Кабалевского. Автор находился в зале и, восторгаясь, предрек юному виолончелисту большое будущее. Вскоре Ренат Салаватов покинул родную Алма-Ату, где учился в музыкальной школе и отправился в Первопрестольную, естественно, в Центральную музыкальную школу при Московской консерватории. Сейчас его фамилию можно прочесть на Доске почета этой школы рядом с именами других особо успешных выпускников.После окончания ЦМШ Ренат Салаватов уезжает в Санкт-Петербург, в консерваторию, учиться... дирижированию. Для всех это было неожиданностью, но не для него: стоять за дирижерским пультом ему хотелось с детства. Его педагогами стали Симеонов и Мусин. Карьера развивалась стремительно: после окончания консерватории Салаватов - главный дирижер Камерного оркестра, а через два года - оперного театра в Алма-Ате, потом аспирантура в Московской консерватории у профессора Гинзбурга, работа в Казани, сотрудничество практически со всеми ведущими оркестрами тогдашнего Советского Союза. Работа в Мариинском театре, гастроли с ним по Европе и, наконец, Мюнхен. Здесь Салаватов не только дирижер, но и концертмейстер в балетном классе. Маэстро, входящий в плеяду лучших дирижеров современности, музыкант, композитор - народный артист Казахстана и Татарстана, заслуженный артист РФ, главный дирижер Татарского академического театра оперы и балета имени М. Джалиля Ренат Салаватов - наш собеседник.
- Ренат Салаватович, на фотографии мюнхенского периода вы сфотографированы вместе с Майей Плисецкой. Как вам с ней работалось?
- Отлично. Работа в балетном классе мне очень помогла, в дальнейшем я сам написал два балета, сейчас они с успехом идут в Казахстане. А Майя Михайловна в 1996 году рекомендовала меня в Стокгольм, где я получил должность дирижера в Шведской королевской опере. Моя семья обосновалась в Стокгольме, там живут мои жена, сын и две дочери, внуки.
- Вы шесть лет руководили Государственным симфоническим оркестром РТ, что значит этот период для вас?
- В 1979 году меня пригласили в Казань продирижировать Госоркестром. Это была эра Натана Рахлина - величайшего дирижера. После успешного концерта меня пригласили вторым дирижером. В это время у меня было предложение от Юрия Симонова поступить его ассистентом в Большой театр, но я выбрал Казань. Увы, вскоре Натан Григорьевич ушел из жизни. Меня назначили главным дирижером, и я проработал с Госоркестром шесть лет. Легко приходить на руины - это очень выгодный фон. Я же пришел в коллектив после Натана Рахлина, и, естественно, оркестранты сравнивали меня с создателем оркестра, который был мощнейшей фигурой в нашей музыке. Но, знаете, я выстоял. Мы с оркестром тогда поехали на Всероссийский конкурс в Москву и стали лауреатами, финал проходил в зале Чайковского. К нам приезжали солисты, имена которых я сейчас вижу на афишах: Виктор Третьяков, Наталья Гутман, часто приезжал Михаил Плетнев, его дебют как дирижера состоялся при мне в нашем оркестре, он в концертном исполнении дирижировал "Щелкунчиком". Чтобы собрать публику на концерты, надо приглашать солистов с громкими именами, тогда слушатель пойдет. Просто так слушать симфоническую музыку никто не будет, так сложилось везде. В те времена, когда я руководил симфоническим оркестром, постоянно проводились пленумы Союза композиторов, и мы исполняли музыку современных авторов. Что мы только не играли!
Все пять последних симфоний Жиганова дирижировал я. Автору очень нравилось, он дружил с оркестром и со мной, а меня сразу же позвал преподавать в консерватории.
- Судя по фотографии, которую вы мне показывали, где Жиганов вышел на сцену и благодарит вас за отличное дирижирование, вы тесно общались.
- Да, это так. Кроме Жиганова, мы исполняли сочинения всех современных татарских композиторов.
- Должен ли оркестр в обязательном порядке исполнять сочинения местных авторов?
- Когда создается тот или иной музыкальный коллектив, он, конечно, должен пропагандировать сочинения местных композиторов. Например, Госоркестр должен исполнять сочинения татарстанских авторов. Деньги ему выделялись и на пропаганду этой музыки. И публика ходила на наши концерты. Оперный театр сейчас хранит татарстанскую музыкальную культуру и популяризирует ее. В его репертуаре опера Резеды Ахияровой "Любовь поэта", исполнитель партии Тукая Ахмет Агади получил "Золотую маску", идет чудный балет Леонида Любовского "Сказание об Йусуфе", получивший Госпремию РФ, репетируется "Джалиль" Жиганова, его ставит талантливейший Михаил Панджавидзе, его талант расцвел в нашем театре, он лауреат Госпремии РТ. На нашей афише балет Яруллина "Шурале" - это уже балетная классика.
- Получается, что театр, не декларируя, не пиарясь, просто работает с татарскими композиторами и собирает татарских музыкантов под свое крыло? Вы, Агади, он солист Мариинки Альбина Шагимуратова - это все сотрудники нашего оперного.
- Мы к этому стремимся. А где мы еще нужны, как не на исторической родине? При условии, что выдерживается художественная конкуренция.
- Вы дирижировали в Ковент-Гардене, Метрополитен-опера. Гранд-опере, Мариинском театре, Большом, все просто не могу перечислить. И вдруг согласились возглавить казанский театр. Почему?
- В 2001 году я вернулся из Европы на Родину и возглавил театр в Алма-Ате, и мы очень успешно работали, ездили на гастроли в Москву и Петербург. Но в 2003 году директор казанского театра Рауфаль Мухаметзянов предложил мне приехать в Казань и познакомиться с его коллективом. Я приехал, провел одну репетицию, и мы нашли общий язык. Альянс сложился. К этому времени я выполнил все, что намечал: покорял вершины - дирижировал в топовых театрах, долго жил на Западе. Мои дети и внуки-полушведы живут в Стокгольме. Теперь мне нужно место, где я полностью смогу отдаваться творчеству. Казань стала таким местом. Я хочу повторить слова Зинэтулы Билялетдинова, что в Казани проходят мои лучшие годы, и я благодарен за это и руководству республики, и дирекции театра.
- Дай бог, чтобы эти годы длились долго.
- Театр мне сейчас более интересен, чем симфонический оркестр. Могу повторить слова Гектора Берлиоза, сказавшего, что симфоническое дирижирование в сравнении с оперным - это детская игра.
- Какое впечатление произвел на вас оркестр казанского театра?
- Это хороший оркестр! Но чем столица отличается от провинции? У нас нет выбора. Хороший инструменталист - это штучный товар. У нас в оперном театре антрепризная система, и это прекрасно. Мои друзья по всему миру говорят: "Ты попал в потрясающий город! У вас одни бренды: "УНИКС", "Ак Барс", "Рубин". И ваш оперный театр". Да, это бренды, они работают на поднятие и упрочение положительного имиджа Татарстана. И оперный театр с его признанными во всем мире международными фестивалями, одному из которых - Шаляпинскому - будет тридцать лет, а Нуриевскому скоро четверть века, - они уже давно бренды. Наш оперный театр - это константа. И он известен не только в России - театр давно уже "прописался" в Европе.
- Очень приятно бывает в Амстердаме, Цюрихе, Копенгагене или Страсбурге видеть огромные афиши со словами "Опера из Татарстана". Даже у людей ироничных чувство патриотизма просыпается.
- Да, нас знают в Европе хорошо. Мы давно уже застолбили свое место - без интриг и истерики. Мы просто достойно делаем свое дело.
- Ренат Салаватович, ну не может же быть все так благостно...
- Вы правы, есть вещи, которые меня очень волнуют. Как ни банально звучит, это материальная сторона дела. Материальная заинтересованность музыкантов, солистов, хора, кордебалета. Это замечательно, что президент РТ Рустам Минниханов помог нашим коллегам из Государственного симфонического оркестра РТ, потому что они много лет просто прозябали: ни нормального репертуара, ни гастролей, ни публики на концертах. Сейчас им дали грант, и ситуация в этом оркестре, возможно, наладится. Но с другой стороны, объем работ оперного театра, наш уровень ответственности с Госоркестром несопоставим. Вот посмотрите: за полгода нас посетили 70 тысяч зрителей, и мы заработали 26 миллионов рублей. Концерты симфонического оркестра, я имею в виду те, на которые были проданы билеты, посетили за полгода 6 тысяч человек, и коллектив заработал 2 миллиона рублей. Конечно, можно за концерт сосчитать и утренний прогон, который называется почему-то "благотворительным концертом", или выступление в Meгe. Но в Meгу - люди пришли на шопинг, а попутно и музыку послушали. Это хорошо, никто не спорит. Но концерт, на который публика купила билеты, - это совсем другое дело. Мы же уже несколько лет работаем практически при аншлагах. К нам не попасть. Но уже сейчас зарплаты в ГСО в разы выше, чем у наших оркестрантов в театре. Это при нашем брендовом имени, при нашей не потенциальной, как в Госоркестре, а реальной раскрученности! Я беспокоюсь не о себе, мне хорошо во всех планах, но вот как жить нашим музыкантам при таких зарплатах?
- Как я понимаю, из-за отсутствия денег с оркестром театра могут произойти неприятные вещи?
- Просто страшные вещи! У нас уже несколько человек из оркестра ушли. И я этих людей понимаю! У них семьи, им надо на что-то жить, они идут туда, где больше платят. Сейчас в Белгороде, например, организуется симфонический оркестр, зарплата там будет 45 тысяч.
- А сильно разнятся те условия, в которых сейчас существуют музыкальные театры в России?
- В конце восьмидесятых годов прошлого века разницы не было. В настоящее время финансовая ситуация театров изменилась. Внешние и внутренние условия сейчас работают против нас. Лучшие музыканты, солисты оперы и балета покидают нашу страну, получив здесь за государственный счет лучшее профессиональное образование. Не случайно Владимир Путин в бытность свою президентом РФ первый грант в поддержку искусства дал музыкальным коллективам - Мариинскому и Большому театрам, консерваториям Москвы и Петербурга и двум филармоническим оркестрам этих городов. Естественно, вслед за этим шагом правительство Москвы увеличило дотацию своих театров - Станиславского и Новой оперы. Сейчас театры Новосибирска, Екатеринбурга и Перми также имеют дотацию больше нашей во много раз. Руководители регионов начинают понимать, что классическое искусство без необходимых дотаций просто перестанет существовать. Это внешняя сторона. А со стороны внутренней произошло следующее: Казанская консерватория получила российский грант, достаточно большой. Теперь быть педагогом выгоднее, чем быть музыкантом и выступать на сцене: зарплата намного выше. Мощную поддержку, как мы уже говорили, получил симфонический оркестр. Город увеличил дотацию Камерному оркестру "Примавера" - с сентября их зарплата будет 35 тысяч. Мы же оказались в "мертвой зоне". Может быть, мы чем-то провинились? А скорее, все просто привыкли, что мы работаем успешно. А ведь никто никогда не спросил, на каких инструментах играет оркестр нашего театра. За время существования театра их нам ни разу не покупали централизованно. Госоркестр же за последние семь лет инструменты поменял дважды. Да, в республике привыкли, что у нас вроде бы "все хорошо", что у нас битком набитые залы, звезды первой величины, но так было не всегда. Когда я был главным дирижером Симфонического оркестра РТ, я это хорошо помню, в оперный театр никто не ходил. На операх и балетах были пустые залы. А сейчас спектакли театра рекламирует у себя на авиалайнерах крупнейшая голландская авиакомпания KLM. Ее самолеты летают по всему миру, и ее пассажиры в разных точках земли могут узнать, когда, например, опера из Татарстана будет давать "Аиду" в Голландии. И мы ни копейки не тратим на эту рекламу.
- То есть та высочайшая планка, которую взял наш театр, может опуститься вниз, и мы потеряем один из главнейших татарстанских брендов?
- Безусловно. Театр создавался годами. Разрушить все можно за пять минут. Надо уважать ту миссию, которую он выполняет и дома, и за границей, формируя положительный имидж Татарстана.
- Как вы оцениваете прошедший сезон?
- Его вехами стали две оперные премьеры - "Лючия ди Ламмермур" и "Кармен" - и балет "Анюта", на нем побывал гениальный танцовщик и хореограф Владимир Васильев, давший высокую оценку нашей балетной труппе.
- Можете назвать главный сюрприз будущего сезона?
- "Евгений Онегин" в постановке Михаила Панджавидзе, музыкальный руководитель - Михаил Плетнев. Я буду вторым дирижером.
- Не ревнуете к Михаилу Васильевичу?
- Нет, я знаю, кто я есть. С другой стороны, очень приятно, что мне посчастливится работать с таким гениальным музыкантом, как Плетнев, мы с ним дружим много лет.
- Ваше любимое выражение?
- Оно принадлежит Черчиллю. Он говорил: "Героизм нужен там, где нет порядка". Так вот, я не за героизм, а за ровное, спокойное течение жизни. За стабильное творчество.
Динара ЮНУСОВА.
"Вечерняя Казань"
