Пресса

13.11.2016

«ВЕТЕР ПЕРЕМЕН» И МАЯКИ ТРАДИЦИЙ

Автор: Вадим Дулат-Алеев
СМИ: Ati-times
Дата: 13.11.16

5 и 6 ноября на сцене Татарского академического государственного театра оперы и балета им. М. Джалиля с аншлагом прошли концерты Фестиваля татарской песни «Узгэреш жиле» («Ветер перемен»). А 4 декабря состоится концерт в Москве, в Государственном Кремлевском дворце. Этот проект возник по инициативе Президента Республики Татарстан Рустама Минниханова как воплощение идеи «попытаться что-то изменить» в нашей эстраде. Уже на первом концерте фестиваля Президент сказал, что «продолжение обязательно будет». Задолго до премьеры фестивальной программы в прессе развернулась активная дискуссия, которая лишь доказала, что направление задано верное. Но, похоже, что и после фестивальных концертов обсуждение будет продолжаться, не ограничиваясь лишь простыми рецензиями.

Откуда ветер дует? 

Для всех, кто высказывался по этой теме, необходимость перемен сомнения не вызывала. Однако, формат открытой в прессе дискуссии позволял в большей степени фиксировать эмоции, нежели конструктивные предложения. Поэтому тема «уровня татарской эстрады» в процессе обсуждения вышла далеко за рамки конкретного профессионального вопроса, превратилась в быстро растущий снежный ком, в котором смешались художественная интерпретация и финансовая документация, теория музыки и глобализация, отголоски старого учения Гегеля о «народном духе» и личные надежды на финансирование. Катить дальше этот ком будет все труднее, да и надо ли? Если вернуться к вопросу, как он был поставлен, то проблема – это современный уровень татарского музыкального искусства, его «конвертируемость» (всероссийская, евразийская, мировая и др.); а конкретный первый шаг на пути решения проблемы – проект, получивший название Фестиваль татарской песни «Ветер перемен» («Узгэреш жиле»). 

Сияние цветка 

На сцене оперного театра расцвел цветок. Он заполнил почти все пространство сцены. Следуя за настроением песни, менял форму и переливался всеми цветами; закрывался и раскрывался вновь; превращался то в купол, то в шатер, то в чашу или казан, то в лепестки пламени, то в пылающее сердце, то в светящийся лес в стиле «Аватара». Эта эксклюзивная конструкция, разработанная специально для фестиваля, далеко не исчерпала свой потенциал и, вероятно, еще послужит нашей сцене, а может быть, даже станет символической – она обладает всеми необходимыми качествами, в том числе интернациональной универсальностью семантики и связями с традиционной татарской символикой. Это было красиво и… функционально. Думаю, что эта казанская работа московского художника Виктора Герасименко, на которую ориентировался и художник по свету Иван Виноградов, со временем попадет в учебные пособия по сценографии. 

Единство традиции 

О начале концерта возвестили знаменитые фанфары из песни Александра Ключарева «Моя Родина – Татарстан», они много лет были позывными на татарском радио. И вместе с ними в зал словно вошла история – весь очень непростой ХХ век, который был «веком перемен», веком новых возможностей и новых достижений для татарской культуры. Полностью песня «Моя Родина – Татарстан» в исполнении всех участников концерта прозвучала в финале и стала гимном фестиваля.  

В программе концерта объединились неизвестные авторы известных народных песен, классики и современники. Это важно! Если стоит задача представить национальную культуру вовне, то дробить ее не надо. Татарская культура для встречающихся с ней впервые должна выглядеть единым кристаллом, а все многообразные оттенки переливающихся искр – это уже внутри него.  

На протяжении двух отделений концерта с публикой общался интересный дуэт ведущих – народный артист России и Татарстана, лауреат Государственной премии им. Г. Тукая, мэтр татарского театрального искусства неподражаемый Равиль Шарафеев и обаятельная конферансье Марина Ясельская. Они говорили информативно и артистично. Дуэт олицетворял собой диалог поколений – а это едва ли не главная идея всего концерта. 

Все песни фестиваля входят в «золотую коллекцию» татарского музыкально-поэтического наследия. От каждой из этих песен тянется нить в историю:  «Жду тебя» («Котэм сине») Сары Садыковой и Ахмета Ерикея – первое татарское танго времен Великой Отечественной войны. Военное женское танго – танец «со слезами на глазах», одинокая песня надежды и веры. Прекрасно поставлен номер: стильное режиссерское и музыкальное решение; трогательный и красивый ретро-образ, выразительное исполнение Илюсы Хузиной; 

«Ты говорила мне» («Эйткэн иден») Анвара Бакирова и Хасана Туфана – легендарная песня с потрясающей, трагической предысторией на стихи, которые Хасан Туфан посвятил памяти своей жены Луизы Салигаскаровой (о биографии поэта можно посмотреть материал «Прости мне, Родина, что я не соловей..» на kazan-news.net). У песни новое решение на контрасте теплого звучания музыки и холодно-призрачного синего цвета окутавшего сцену – то ли реальность, то ли видение, то ли восхождение на небеса (рамки статьи не позволяют подробно раскрыть семантику номера). В искреннее исполнение Айгуль Гардисламовой были вплетены «поющие» проникновенные реплики трубы в исполнении Вадима Эйлинкрига; 

«Илче бага» – песня сибирских татар. Профессиональный, энергичный певец Айдар Сулейманов и танцевальная группа были одеты в белоснежные костюмы в стиле дервишей (хотя никаких других признаков влияния эстетики суфизма в номере заметно не было); «Матур булсын» – оптимистичный фольклор раннего советского периода, отражающий значительные перемены в жизни народа. В исполнении великолепной Карины Зиганшиной, представшей в образе некоей «жизнерадостной Пифии» (навеяла кинофраншиза «Матрица»), прозвучала как жизнеутверждающая песня-заклинание. 

И так далее. Потяни за любую ниточку и откроется страница истории.  

А встречающиеся в программе имена – Салих Сайдашев, Назиб Жиганов, Хасан Туфан, Хади Такташ, Загид Хабибуллин, Джаудат Файзи, Наки Исанбет, Ахмет Ерикей, Рустем Яхин, Алмаз Монасыпов, Ильдар Юзеев и другие – это классика татарской культуры ХХ века, которая должна оставаться живой традицией и в XXI веке. Для тех, кто получает знания о музыке не от педагогов, а из современного звукового пространства, нужно чтобы классика была в «эфире» и, желательно, в современном исполнении и качественной записи. Просветительскую, воспитательную и объединяющую функцию искусства никто не отменял. 

Народные и заслуженные песни в исполнении молодых артистов 
 
Заодно можно проверить себя на знание татарской песенной классики.  

Вот песни, прозвучавшие на фестивале, кто их авторы? «Ай, былбылым», «Оныта алмыйм», «Умырзая», «Ашхабад», «Урман кызы», «Голжамал», «Эйткэн иден», «Борлегэн», «Кояшларын белэн кил син мина», «Ышанам», «Картуф», «Туган жирем – Татарстан», «Илче бага», «Хуш, авылым», «Рэйхан», «Зэнгэр томан», «Утыр эле яннарыма», «Котэм сине», «Сиреннэр хуш ислер тарата», «Ак калфак», «Мэк чэчэге», «Бормалы су», «Кыр кызлары артыннан», «Син сазынны уйнадын», «Нигэ яна йорэгем», «Олы юлнын тузаны», «Дим-дим», «Кыр казлары», «Ин якты йолдыз», «Матур булсын». 

Вот талантливые, яркие молодые певицы и певцы, большинство из которых показали себя работоспособными и перспективными профессионалами:  
Амир Ахмадишин, Марсель Вагизов, Зарина Вильданова, Лилиана Газизова, Айгуль Гардисламова, Юлия Гарифуллина, Карина Зиганшина, Ильвина, Артур Исламов, Ильнар Миранов, Рамиль Мурадымов, Язиля Мухаметова, Альфия Нигматуллина, Румия Ниязова, Айдар Сулейманов, Гульназ Султанова, Раяз Фасихов, Камиль Хайбуллин, Зарина Хасаншина, Илюса Хузина, Ильгиз Шайхразиев, Алина Шарипжанова, Максуд Юлдашев, Ильнар Ялалов. 

Музыка и режиссура    

Музыкальный руководитель проекта – выдающийся российский музыкант международного уровня, трубач Вадим Эйленкриг. Весь концерт маэстро был на сцене в составе своего компактного джаз-оркестра как играющий тренер. Блестящий джазмен исполнял соло на трубе в аккомпанементе многих песен, феерично выступил с блестящим сольным номером (парафраз на тему песни Салиха Сайдашева «Адриатическое море»), и все могли лично убедиться, с каким высококлассным профессионалом мы имеем дело.           

С московскими коллегами прекрасно сработалась струнная группа и валторнисты из оркестра ТАГТОБ им. М. Джалиля (подтвердив высокий уровень казанской исполнительской школы). Оркестранты театра вместе с музыкантами Эйленкрига образовали полноформатный эстрадно-симфонический оркестр (можно сказать «симфо-джаз»), которого нам, по большому счету, сейчас в республике не хватает.    

Управлял оркестром на концертах фестиваля дирижер и автор саундтреков Станислав Курбацкий (Москва).    
Задействовать такой состав – эффективное решение. Это оптимальный вариант живого оркестрового сопровождения, обладающего стилевой мобильностью. Идея диалога с историей проявилась и здесь. Ведь именно Казань в конце 1940-х годов стала «джазовой столицей» страны, когда в нашем городе обосновался прибывший из Китая джаз-оркестр Олега Лундстрема (1916-2005). По свидетельству современников, приезжавшие в Казань москвичи удивлялись, что в городе есть «живой» джаз. Лундстрем уехал в Москву, но джазовые традиции остались, их влияние проявилось в джазовых интонациях и в гармонии у А. Ключарева, Н. Жиганова, Р. Яхина, А. Монасыпова, Р. Белялова и др.           

Оригинально и при этом органично звучал «фолк-микст» виртуозного традиционного татарского баяна и симфо-джаза. Впрочем, в рамках широко распространенного направления worldmusik это обычная вещь – традиционные инструменты народов мира показывают свои возможности современной межкультурной коммуникации. Но вот с участием татарских традиционных инструментов ничего более удачного в таком формате живого звучания мне слышать не приходилось.    

Баянист с мировым именем, лауреат международных конкурсов Айдар Гайнуллин живет в Германии, работает во всем мире и прекрасно владеет татарской традиционной манерой игры на своем инструменте. В некоторых песнях баян играл главную роль в аранжировке, но Айдар Гайнуллин украсил своим мастерством не только их, но и, безусловно, весь проект.           

Не затрагивая частные случаи спорных образно-стилевых решений, с точки зрения музыкальной составляющей к фестивальной программе нет претензий. Более того, она демонстрирует новый для татарской эстрады международный уровень профессионализма.    

Режиссер Юрий Александров широко известен своими работами прошлых лет, это крупный мастер своего дела международного уровня. Было интересно, как он будет трактовать изначально незнакомый для себя материал. В паре случаев согласиться с режиссером мне мешало сложившееся прямо противоположное представление о художественном образе песни. В подавляющем же большинстве номеров работа режиссера-постановщика вызвала восхищение. Именно шаблонная постановка, а не музыка и не вокал, на мой взгляд, до сих пор остается самым слабым местом татарской эстрады. Хотя какие-то намерения двигаться в этом направлении уже появлялись, но их результаты не позволяли рассчитывать на успех за пределами определенной части татарской аудитории. А значит «конвертируемый» формат у нас ранее найден не был. Главное же достижение Александрова в создании идущего «на едином дыхании» концерта из 28 разных по стилю и содержанию номеров, создание «песенного спектакля» с продуманным ритмом подъемов и спадов, с выстроенной драматургией. Кроме того, это удобное для последующего сценического, телевизионного и другого проката циклическое шоу, все части которого могут существовать по отдельности, а по необходимости монтироваться в определенные блоки. 

Авангардист Салих Сайдашев или Почему красные сникерсы?    

В середине песни «Извилистый ручеек» («Бормалы су», музыка Загида Хабибуллина, слова Наки Исанбета), когда харизматичный певец Ильгиз Шайхразиев и танцгруппа уже и так взбодрили зал, на сцене вдруг возник репер Jahffar в еще более бодрящих красных сникерсах. «Что бы сказал Загид Хабибуллин?», – услышал я в фойе разговор двух пожилых женщин, явно не ожидавших от концерта ничего подобного.           

Слушатели старшего поколения предпочитают думать, что Хабибуллин (Сайдашев, Жиганов, Яхин, Монасыпов) заняли бы охранительную позицию. Почему же? Ведь при жизни они были самыми что ни на есть новаторами, а про Габаши и Сайдашева вообще можно сказать – «авангардисты». Султан Габаши в самом начале XX века выступал в клубах с исполнением татарских мелодий на… фортепиано (это так же резало слух и не смыкалось с традицией, как сейчас татарский рэп, включенный в песню). А Сайдашев, будучи еще совсем юным, и вовсе заставлял музыкантов татарского ансамбля играть… на два голоса, и «даже опытный скрипач Хабибулла, который был намного старше Салиха, прислушиваясь к каждому его слову, старался играть так, как говорил Салих» (можно почитать об этом подробнее в опубликованных воспоминаниях Мансура Музафарова, который играл в том же ансамбле). Потом Сайдашев стал писать татарские мелодии сразу с гармонией, совершив вслед за Октябрьской социалистической революцией татарскую музыкальную революцию. А Хабибуллин в том самом «Извилистом ручейке», не оглядываясь, запросто смешал татарские и русские интонации. Назиб Жиганов всю жизнь посвятил тому, чтобы вывести Татарстан на лидерские позиции в музыкальной культуре. И при поддержке руководства республики эти идеи воплотились в жизнь. Такой полноценной инфраструктуры в области академической музыкальной культуры до сих пор нет у большинства регионов России. Жиганов тоже был нарушителем традиций, когда боролся за открытие консерватории, когда писал татарские оперы и симфонии (частные мнения, что оперы и симфонии – это «не по-татарски», высказывались даже после смерти Жиганова).    
Как остроумно было замечено, классики – это те, кто в свое время были крутыми авангардистами. Поэтому вряд ли союзников современных «охранителей» следует искать среди наших классиков. Сторонников такой позиции скорее следует искать среди таких, как Н. Сафин (а кто это?), который писал в 1931 году: «Сайдашев страдает чрезмерным увлечением внешними эффектами. Иначе и быть не может, потому что буржуазию не интересует глубокое содержание произведения, она гонится лишь за внешними эффектами». 

История повторяется или Матрица типовой критики    

Любое новое явление в искусстве подразумевает хоть маленькое, но отличие от предшествовавших произведений или проектов. И одновременно оно имеет генетическую связь со всеми предшествовавшими произведениями и проектами, даже если оно декларирует их отрицание. Это закон существования и развития искусства. Еще есть закон восприятия современниками нового явления в искусстве. Можно даже сформулировать матрицу типовой критики любого нового произведения (проекта, артефакта). Но прежде следует вспомнить, что первые татарские концертные певцы Камиль Мутыги (1883-1941), Фаттах Латыпов (1884-1966), пианист-импровизатор Загидулла Яруллин (1888-1964) и другие, осмелившиеся выйти на концертную («кабацкую») сцену еще в дореволюционные годы, подвергались резкой критике: тогда в татарском обществе сам факт «концертного» пения был вызовом прошлому и даже «непристойностью», манера пения «эстрадных» певцов сильно отличалась от фольклорной (об этом свидетельствуют граммофонные пластинки начала века) . А о женщинах на сцене даже говорить было неприлично.            

Не просто критике, а настоящей обструкции подверглись на премьере многие шедевры мировой музыкальной классики. Интересно, что критические аргументы в этих случаях весьма ограничены. Их можно выявить на примере трех громких провалов знаменитых опер: 
В 1816 году из-за обструкции, организованной конкурентами в борьбе за кассовые сборы, провалился «Севильский цирюльник» Россини, акция по срыву была заранее спланирована сторонниками прославленного мэтра Паизиэлло, написавшего ранее оперу на тот же сюжет; 
В 1853 году провалилась «Травиата» Верди из-за плохого исполнения, неприятия публикой артистов (Верди записал в дневнике: «Вчера вечером провалилась "Травиата". Я ли повинен в этом или певцы? Будущее покажет»);    В 1875 году из-за «неприличного», даже «похабного» сюжета и «пошлости» музыки провалилась «Кармен» Бизе.    
Примеров успешного и довольно быстрого «преодоления» первоначального неприятия в истории музыки (в том числе «эстрадной») очень много. А вот причин неприятия мало, всего три: 1) деньги; 2) «плохие артисты» (в зависимости от случая «безголосые / некрасивые/ молодежь /старики /чужаки»); 3) эстетическое расхождение (в диапазоне от «похабщина» или «кабак» до «неправильных костюмов» или «наступления на традицию»).    

Музыка для всех и музыка для меня    

Тех, кто действительно опасается появления нового в искусстве, можно понять. Такова историческая память татарского народа. Искренние опасения, что вместо «моего» привычного искусства собираются подсунуть какое-то другое, которое мне не нравится, возникают не на пустом месте. Более того, исторической памятью это опасение усиливается до уровня «мое могут отнять!» И так уже бывало. Например, 1917 год словно разрезал татарскую культуру, заблокировал на десятилетия весь ее мусульманский пласт. Сейчас такой угрозы нет и «однокнопочного телевизора» нет. Более того, идет восстановление традиции, идет так успешно, что уже можно говорить о развитии. Фестиваль «Узгэреш жиле» – яркий пример возрождения татарской успешности в искусстве.    

Новое в искусстве уже давно не вытесняет старое, а прекрасно сосуществует с ним. Есть искусство для всех – и чем его будет больше, тем лучше.    

В недалеком будущем слова «новшество», «сенсация», «бомба» понадобятся не для описания музыки фестиваля (ничего сенсационного в ней никто уже не увидит и не услышит), а для характеристики его значения. Значение проекта искусствоведы будут объяснять, опираясь, в том числе, и на анализ высказываний современников. Будущим историкам татарской музыки не придется искать в библиотечных хранилищах пожелтевшие и полуразрушенные страницы дореволюционных татарских газет. Современные оценки заботливо сохранит Интернет, а Яндекс с Гуглом отсортируют и подсчитают. И среди мнений современников уже в который раз всплывут все те же «кабаки», «чужаки», «деньги не туда, а сюда», «безголосые», «не так одетые».            

Что ж, в эпоху интернета каждый человек – это деятель культуры, который интерактивно ищет свои формы и жанры самовыражения. Жаль, если это самовыражение ограничивается лишь критикой чьего-то труда или сводится к саморекламе: в море «околофестивальной» критики очень трудно найти рациональные зерна; а главное, трудно найти объективный взгляд и многостороннее, перспективное понимание обсуждаемой проблемы. Прозвучавшая в адрес фестиваля критика продемонстрировала широкий спектр субъективных интересов: от снобизма в отношении национальной классики («там только старые песни») и внутрицеховой ревности до открытых призывов заменить профессионализм протекционизмом при отборе будущих участников (не надо «варягов», «своим дайте»). Как бы каждому из нас не хотелось считать, что «музыка существует для меня», все-таки музыка существует для всех. 

«Табель о жанрах» и государственные стандарты пения    

Трудно представить, чтобы в ХХ веке (а тем более, раньше) сборный концерт из хорошо известных песен обсуждали с более острым интересом и накалом, чем новое произведение национального композитора. А в XXI веке именно так и случается: проект –более значимая для общества форма развития искусства, чем музыкальное произведение. Эту ситуацию создал, разумеется, не фестиваль «Узгэреш жиле». Ситуацию создала современная культура, перегруженная стилями, жанрами и произведениями всех времен и народов. Они впервые все вместе в одном пространстве. Это серьезное испытание для всех авторов, в том числе – для композиторов. Сказать свое слово в музыке, не повторив уже сказанное кем-то, становится все труднее. Именно поэтому сейчас значение композитора зависит не от творчества, а от медийной активности.    

Одновременно с давно объявленной «смертью автора» растет значение интерпретатора, а значит, продюссера, режиссера, дирижера, менеджера, художественного руководителя, критика, обозревателя и т.д. «Бизнес-онлайн» недавно предложил свой вариант рейтинга влиятельных людей татарской эстрады. Много ли там композиторов?           
Это многим пока еще кажется парадоксальным, но будущее музыки зависит вовсе не от композиторов (в их классическом понимании). Функцию композитора в современной культуре уже сейчас уместно сравнивать с ролью артиста в кино. Движение от классической композиции к «фонодизайну» – это объективный и повсеместный процесс. Культура перестала управляться жанрово-стилевым механизмом (как было почти до конца ХХ века) и развивается фактически по проектному принципу. Новая симфония сейчас не может сравниться по возможностям влияния на культуру даже с самым маленьким и концептуально простым фестивалем (а резонансная «Интернет-симфония» китайского композитора Тан Дуна лишь прячет под определением «симфония» свое истинное лицо художественно-коммуникативного проекта).    

Поэтому ТАГТОБ им. М. Джалиля – самое успешное учреждение культуры и искусства республики за последние десятилетия. Переход на проектный принцип, предложенный директором театра Рауфалем Мухаметзяновым, уже давно позволяет театру работать на международном уровне. В реалиях современной проектной культуры менеджер уровня Рауфаля Мухаметзянова – едва ли не главная гарантия успешной и эффективной реализации проекта по развитию искусства. Фестиваль «Узгэреш жиле» это подтвердил. В Татарстане не было такого активного медийного обсуждения проблем культуры и искусства уже лет двадцать.    

Результаты фестиваля обозначили и некоторые проблемы за его рамками. Например, в области эстрадно-джазового образования в Татарстане. Специальность 53.03.01 «Музыкальное искусство эстрады» (инструменты эстрадного оркестра, эстрадно-джазовое пение) есть в Казанском институте культуры и искусства; обучение по специальности и специализации 070241 «Музыкальное искусство эстрады» осуществляется в Казанском музыкальном колледже им. И. В. Аухадеева; в некоторых детских школах искусств есть обучение эстрадному пению. Но говорить о сложившейся многоуровневой системе, подобной обучению по академическим консерваторским музыкальным специальностями, нельзя. Ее просто нет.    

Эстрада – это не стиль    

Когда мы говорим «эстрадное искусство», то уже не помним, что понятие «эстрада» изначально имело коммуникативное, а не стилевое значение. Словом «эстрада» в начале ХХ века, когда начался настоящий «бум» поиска новых форм и новых стилей творчества, обозначали различные площадки для выступлений артистов перед публикой (в клубах, в частных салонах). После революции эстрадное искусство «для народа» на специальных площадках развивалось очень активно, в каждом парке культуры была эстрада. В других странах выражение «эстрадная музыка» не закрепилось и не использовалось. Это мы говорим «итальянская эстрада», а не итальянцы. Потом современная «музыка для широкой аудитории» перешла на телеэкран, но сохранила название «эстрадной», превратившись из коммуникативного термина в стилевой. А теперь под этим названием оказалось много разных, не похожих друг на друга стилей и исполнителей. Вместо слова «эстрада» их чаще определяют словом «попса» (например, руководитель отдела национальных проектов МИА «Россия сегодня» Радик Амиров говорит, характеризуя отношения к нынешнему качеству этого искусства: «Эта попса что, мое личное татарское пространство расширит и углубит?» БО от 4.11). Интересно, что кто-то настаивает, чтобы его творчество признали «эстрадой», а кто-то, наоборот возражает против этого. Например, Зуля Камалова говорит: «То, что меня причисляют к эстраде, порой раздражает». Надо вернуться к исходному коммуникативному смыслу термина.    

Эстрада – это формат нового концертного искусства для широкой аудитории. Хотя сейчас аудиторией может быть весь мир. А внутреннее деление, соответственно, логичнее проводить по размеру и статусу потенциальной концертной площадки: формат «большая эстрада», формат «малая эстрада», может быть «клубная эстрада» (если вспомнить первые шаги национальной концертной музыки). Такая классификация возможна по исторической аналогии с оперой: «большая опера» – международный фасад национальной культуры и уровень элитной публики (отсюда театр Grand opera, Большой театр); «камерная опера» – для «домашнего» уютного времяпровождения и т.п. В классификации возможны уточнения, например, «татарская традиционная эстрада» или «татарская большая эстрада». Или пока не актуально? 

Не думаю, что газета «Бизнес-онлайн» правильно ставит вопрос, говоря об итогах «Ветра перемен»: «Новый фестивальный бренд оперного театра с ходу покорил элиту республики, теперь дело за малым – убедить татарскую эстраду петь по-новому». А в чем убеждать? Если есть заказ на «большую татарскую эстраду» и профессиональные возможности артиста соответствуют объявленным требованиям, то он потенциальный участник. Если есть заказ (государственный или слушательский) на традиционную эстраду (а он будет всегда) и артист соответствует ожиданиям публики, то он будет востребован на традиционной эстраде.    

На традиционной татарской эстраде кастинг через чуткий слушательский фильтр идет постоянно. А теперь открыт конкурс и на большую татарскую эстраду. Он сам открылся после «Ветра перемен».    

Мечты сбываются    

Сто лет назад Фатых Амирхан мечтал в рассказе «Сон накануне праздника» (1908): герой рассказа в чудесном сне попадает на концерт татарской музыки и слушает пианистку-татарку (!), исполняющую пьесу национального композитора (!), а потом ему снятся сочиненные татарским композитором пьеса для скрипки и романс (!). Всего сто лет назад такое могло только сниться! Бдительные охранники старины были начеку и не скупились на злословие, но в народе уже просыпались новые творческие силы и желание идти вперед.  

По канатной дороге, подсвеченной нитями огней, любуясь с высоты птичьего полета великолепной панорамой Казани и волжским простором, уже в дороге ощущая праздник, попадаем в Иннополис. Там построен концертный зал уникальной современной архитектуры, оборудованный для самых технически сложных шоу. Сквозь его стены видны и мерцающая Волга, и переливающаяся огнями, как драгоценный камень, ночная Казань. Этот зал – новая и самая большая эстрада Татарстана, его новая рейтинговая достопримечательность. А постеры грандиозных шоу артистов Татарстана в этом зале светятся рядом с афишами звезд из Москвы, Санкт-Петербурга, со всей России и со всего мира.    

Мечты героя рассказа Амирхана сбылись, хотя и не сразу.           

Как пели в татарской народной песне и на концерте фестиваля «Узгэреш жиле»: «Матур булсын бу тормыш! Тыныч булсын доньяда!» 

Вадим Дулат-Алеев 

Доктор искусствоведения, профессор, 
заведующий кафедрой истории музыки Казанской государственной консерватории им. Н.Г. Жиганова, 
профессор кафедры татаристики и культуроведения ИФМК им. Л.Н. Толстого КФУ, 
Арт-директор фестиваля татарской музыки им. Назиба Жиганова «Мирас» (ГСО РТ), 
Заслуженный деятель искусств РТ 

Возврат к списку

Блог ТАГТОиБ им М.Джалиля